Книга: Всесожжение (Шевченко Ирина Владимировна (переводчик), Збешховский Цезарий); АСТ, 2019

Давно не было в объеме прочитанного мною такого громкозвучного в своей тематике произведения. Я бы даже поручилась, что я (как читатель) и Цезарий (как демиург этой текстовой симфонии) знакомы с черным анекдотом про Свету Конец и конец Света, и Цезарий этот абсурдный, но сильный, анекдот в книге закодировал, если бы не даты создания романа и вообще — цикла (вместе с рассказами), не совпадают даты, понимаете.
Мир в книге гибнет, потому что из него ушел Бог. Не своими аватарами-пророками, бюрократическим аппаратом священнослужителей и многочисленными атрибутами. В мире исчезло нечто, что Бог представлял собой как физическая величина, как некая материя. Человечество бросилось в технологический путь и этот выбор — губительный. Появились люди, явно напоминающие вампиров и явно напоминающие зомби, но это результат киборгизации человечества своего тела и предоставление своего разума и сознания сетям.
Всесожжение — это второй концерт Рахманинова, звучащий из динамика, пока саранча добивает твою семью или твоих сослуживцев, или симфония № 3, громыхающая над гражданской войной ветвей человечества в условиях Апокалипсиса, в которой все убивают всех, чтобы выжить самим, но такими способами, что приведут к уничтожению всех и вся, или
Всесожжение — это о семье, представляющей собой олигархическую корпорацию, и об отдельно взятой корпорации, верхушка которой завязана на семье. Семье, чья задача выжить — и с каждым часом решить данное уравнение становится всё не то, что сложней, а невозможней.
Всесожжение — это о будущем, представленное детьми. Именно в программировании всех и вся в своем окружении командой «сам(а) погибни, но моих детей защити» протагонист Франтишек озвучивает наиглавнейшую ценность, как ни странно себя. Для автора тема значимости детей в социуме столь давлеюща, что он подтверждает её и другим сюжетом — мать погибшего младенца просит её... казнить. Для неё в этом мире не осталось ничего, ей столь больно, что её существование больше никчемно, целей, желаний, инстинкта самосохранения больше нет. Я бы на её месте дралась за свою жизнь до последнего. У родоспособной женщины еще могут быть дети — но разве не в том дело, что возможности уже нет и не будет? Этот мир начал плавиться с мозгов разумных существ, а может быть он начал разрушаться с той поры, к сверх-разум под названием Бог покинул его? И если в мире нет тех, кого мы любим безоговорочно — детей — разве он нам нужен?
Всесожжение — это о человеке, что сидит и сомневается: он человек? Может ли он считать себя человеком, если его мозг из геля с нанотрубками? Или же он вполне человек, ежели у него определенные воспоминания, опыт и постоянно совершаемый им моральный выбор?
Всесожжение — это Апокалипсис, а всякий апокалипсис, как известно, это откровение. О чем и кому? О том, куда может завести наше стремление в развитии себя и покорения природы (вот как ни странно, для меня уход бога в книге стал не эзотерическим явлением, а отказом природы от человечества, отказом некой ноосферы отдельно взятой планеты от результата её же эволюции, самоубийственным решением самой Жизни). Эта книга — нам, тем, кто решится прочесть. И задуматься. Потому что Цезарий не отпустит тебя, читатель, если ты соберешься читать цикл, словно это триллер/боевичок. Он попросту не впустит тебя в озарение сюжетами. Со своей стороны, я не признаю от тебя, читатель, стонов о «сложности текста» или «ничего не понятно!». Мир, заключенный в сборнике, откроется тебе постепенно, имей терпение. Для полноты картины нужно прочесть и рассказы. Они — кусочки всеобъемлющего пазла Раммы. Для тех, кого пугает и удручает тематика гибели мира, чуть-чуть приоткрою занавесь над концовкой романа фразой вроде как из Терри Пратчетта (но могу и ошибаться в авторстве, сразу оговорим):
«Рагнарек — это когда боги после него те же, а имена у них новые».
Всесожжение — это явное влияние Питера Уоттса, схожесть с Ричардом Морганом, любовь-соперничество с Яцеком Дукаем, но больше всего образ Саранчи, убивающей всех, этот образ губительной волны «вампиров» родственен Шрайку Дэна Симмонса. Не для того ли ведется жатва людская, чтобы на их крови перезапустить этот почти машинный мир?
Если хотите узнать, есть у кого во Всесожжении не только чемоданчик с ядерной кнопкой, но и с кнопкой «reset» — читайте. Прочесть «Всесожжение» — всё равно что сжать руками колючую проволоку. И больно, и в мозг вбрасывает эндорфины, а где-то за почти разорванными тенетами — свобода.
Всесожжение — очень даже здравомыслящий, толково поднимающий актуальные темы, ядовитый (но в меру медикамента), колкий, монументальный в панораме явленного мира, мощный по заряду представленных смыслов роман.
И вообще — «поляки в последнее время радуют».
p.s. так вот вам тот самый анекдот:
Стоят двое перед атомным грибом и
надвигающейся на них взрывной волной:
- Света, это конец!!! —
- Конец — моя фамилия, а это — только начало! —

0    0

Мощная фантастика уровня американской и английской фантастики, но восточноевропейского розлива. Прочитал на одном дыхании, очень рад, что открыл для себя новое имя в фантастике.

0    0

Ад – это отсутствие Бога
Свет уйдет вместе с теми, кто имеет глаза. А прочие никогда и не замечали его присутствия.

Название рассказа Тэда Чена вынесла в заглавие не случайно, в определенном смысле «Всесожжение» – развернутая и доведенная до логического завершения идея рассказа. У Чена посмертное существование в нижнем ярусе ада тоже настолько мало отличается от прежней жизни, что перехода по большей части не замечают. Вот разве что все плохо и безнадежно. Мир Раммы (название столичного города вселенной Збешковского, по аналогии с Римом распространяемое на всю ойкумену) пережил исход Бога. Тогда ждали и предрекали приход Мессии, на сей раз его должна была родить последняя из последних – малолетняя проститутка-наркоманка, и младенец таки родился, но прожил всего три дня, после чего был убит религиозными фанатиками, с его смертью Бог покинул мир.
Динамичное действие с чрезмерным, на мой женский взгляд, количеством жестоких боевых сцен. Наукоемкость ниже, чем у Дукая, но выше Гжендовича, хотя наукообразие языка превосходит даже Дукая. Еще обязательно нужно сказать о синем свете – антисвете в романе, принадлежности и инструменте антибога. Четкая коннотация с тьмищей – черным светом из дукаева «Льда» и одновременно с гипнотически пульсирующим, похищающим души красным светом из «Солдат Вавилона» Лазарчука. Чтение Игоря Князева, как всегда безупречное, во многом смягчило адаптацию к роману, который не назвала бы совершенно своим.

0    0

Это технофэнтези,опоздавшее в гонке за славой П.Уоттса,кто хочет найти какую-то научную идею в этом чтиве,ищите других авторов.На мой взгляд,это в лучшем случае путаная претензия на теологические изыскания с большим количеством кровавых боевых эпизодов.

0    0

Очередной том с серии

0    0

Книга реально скучная. Вагон всяких псевдотерминов, которые никак не объясняются. Кучи каких-то путанных событий. Интрига есть, да, но она такая скуууучная. И всякие боевые сцены не делают ее динамичней. Дочитала до 20% и бросила, ну реально, есть книги намного интересней. Зря деньги потратила.

0    0

Книга, конечно, не то чтобы ужасающе плоха, но идеи вторичны, а реализация чудовищна. Изложение от первого лица в многосоставных, путаных и абсолютно равнодушных предложениях не оставляет гг никаких шансов на сопереживание и сочувствие со стороны читающих. Продралась чисто из интереса, кончится ли это хоть чем-нибудь. В целом интересные мысли есть, но хорошо бы их чисто сборничком страниц на 10, а не вот это вот всё.

0    0

Мощнейшая фантастика, но мне еще больше понравились рассказы. Збешховский умеет писать для тех, кому надоели штампованные болванки.

0    0